Хризостом , арихиепископ Этнийский, "Синод Противостоящих"

ПРОИЕРЕЙ ГЕОРГИЙ ФЛОРОВСКИЙ

Более двадцати лет назад я приехал в Принстон, чтобы начать там работу над докторской диссертацией. Одним из первых, с кем я там познакомился, был отец Георгий Флоровский, который сделал блестящую карьеру в Гарвардском Университете, а сейчас преподавал в Принстонском Университете и Богословской Семинарии как приглашенный профессор. Я немедленно предложил отцу Георгию несколько вопросов, поставленных передо мной отцом Серафимом (Роузом), с которым я поддерживал переписку со времени ученичества в Принстоне и до его кончины. Когда я прочел опубликованную в Журнале Свято-Владимирской Академии (1993) подробную и весьма точную биографию отца Георгия написанную Эндрю Блейном, мне вспомнились некоторые беседы с этим великим богословом, о которых я и хотел бы рассказать. Возможно, мои воспоминания прольют новый свет на его взгляды, не совсем полно отраженные в этой книге.

Во-первых, будем честными относительно взглядов отца Георгия на "Автокефальную" Православную Церковь в Америке. В разговорах со мной он отнюдь не отказывался, как сказано в книге по поводу другого разговора, обсуждать свой уход из Свято-Владимирской Богословской Академии. Его личные замечания о семинарии и об отцах Шмемане и Мейендорфе (чьи научные взгляды он считал ограниченными и глубоко проникнутыми неправославным духом), сдержанные и вежливые, были, однако, весьма выразительны и критичны. Мне кажется, что он не был бы доволен тем, что новая библиотека семинарии получила его имя. Думаю, что для него, как и для меня, не было причин радоваться тому, что имя его эксплуатируется организацией, которая отреклась от него, и от которой (по крайней мере, в частных беседах) отрекался он сам.

Во-вторых, в противоположность тому, что пишет в своей книге Блейн, отец Георгий вовсе не занимал пассивной позиции по вопросу о принятии Американской Церквью автокефалии от Московской Патриархии. Он всегда относился к Московской Патриархии с подозрением, и однажды, отвечая на вопрос отца Серафима, заметил, что солидарен с некоторыми умеренной частью Русской Православной Церкви Заграницей, чью каноничность он никогда и никоим образом не ставил под сомнение и в чьей юрисдикции находился в годы служения в Югославии. Когда я задал ему прямой вопрос об автокефалии АПЦ, он назвал ее "неумным шагом" и "своего рода предательством". Отец Георгий официально принадлежал к юрисдикции Вселенского Патриархата, не признававшего этой автокефалии, и ни разу во время своего служения в Принстоне не сослужил с клириками АПЦ. Когда Принстон посетила делегация из Патриархии, приглашенная АПЦ, он демонстративно отказался сесть рядом с советскими священнослужителями в университетской церкви. Он сел в зале, среди мирян, (рядом со мной и одним моим другом). Однако, при этом, как до, так и после отделения отец Георгий относился к клирикам и прихожанам АПЦ с неизменной личной симпатией - и не только потому, что там были его друзья, но и вследствие своего характера.

В третьих, новая книга совершенно справедливо подчеркивает православность экклесиологии отца Георгия: Православная Церковь есть Церковь Истинная, основанная Христом и апостолами. Инославные церкви не могут быть "равны" ей и не имеют Благодати. Однако в книге не показано развитие этих взглядов, благодаря которому в последние годы жизни Флоровский стал в каком-то смысле "антиэкуменистом". Не склонный к смиренному признанию своих ошибок, он, однако, заметил мне как-то, что, по его ощущению, экуменическое движение далеко отклонилось от своих изначальных целей и что он, возможно, был неправ, когда поддержал это движение своим авторитетом. Он не был, как утверждают некоторые, сторонником причащения с инославными, не признавал действительность инославных таинств и, разумеется, никогда не сослужил с неправославными - такую практику он всегда безоговорочно осуждал. Он даже отрекся от своего суждения, высказанного в работе о богословии таинств у св. Августина, будто бы епископ Гиппонский дает православным основания признавать инославные таинства; суждение, воспринятое некоторыми ретивыми экуменистами как "благословение" на их попытки разрушить церковное учение о таинствах.

Наконец, когда один из моих студентов в Принстоне (впоследствии студент отца Флоровского, а сейчас - сослужащий мне епископ) придя ко мне, сказал, что хочет перейти в Православие, отец Георгий согласился с моим намерением крестить его либо в РПЦЗ, либо у греков-старостильников, предупредив только против "крайних элементов" в обеих Церквях. О таком "Православном экуменизме" отца Флоровского ничего не пишут его биографы. Этот важный элемент его богословия направлен против тех, кто сейчас клеймит православных традиционалистов как "фанатиков", "находящихся вне Церкви". В отце Флоровском, сослужившим со старостильными греками, эти люди не найдут себе союзника.

Отец Флоровский не был святым. Он был блестящим мыслителем, оставившим после себя огромное богословское наследство. Порой он допускал ошибки, которые сейчас безжалостно эксплуатируются людьми непраославными и нечестными. Надеюсь, никто не усомнится в моем уважении и восхищении этим великим деятелем Церкви. Все, чего я хотел - показать всю ширину его мысли и указать, что от некоторых опрометчивых суждений он сам отрекался впоследствии, и таким образом защитить его имя от недобросовестной эксплуатации.

Перевод Наталии Холмогоровой

По электронной публикации Православного Информационного Центра