О ЗАРУБЕЖНОМ ЦЕРКОВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ

Не так давно мне пришлось несколько раз вытсупить в печати в защиту канонического положения иерархии в церковном управлении. Обозрение связанной с этим моей полемики с разными авторами было сделано довольно подробно о. протоиереем Б. Молчановым на страницах "Церковной Жизни".

Но кроме статей в газете, связанных преимущественно с местными Сан-Францисскими проблемами, за истекшее время пришлось познакомиться и с некоторыми записками церковно-общественных деятелей, в которых в той или иной форие встречается та же тенденция. Мое внимание особенно остановилось на одной из них, распространенной по-видимому довольно широко и посвященной вопросам о кодификации нашего зарубежного церковного законодательства. В ней высказано много критических замечаний в этой области, и ее влияяние можно заметить на других, менее распространенных заметках.

Таким образом, надо полагать, что в части нашего церковного общества стало сеяться сомнение в том, что действующие у нас правила в достаточной мере согласованы мужду собой и со священными канонами.

Внимательное изучение этого вопроса отнюдь не служит к подтверждению такого опасения. Напротив, чем глубже изучаешь наши последине зарубежные церковно-законодательные аткы, тем больше приходишь к заключению в их канонической основательности и к убеждению в том, что критика их у людей церковных и добросовестных может проистекать преимущественно из недоразумения и недостаточной осведомленности.

Однако, чтобы устранить всякое сомнение у лиц, интересующихся этим вопросом, я приступил к подробному разбору одной записки, особенно подробно критикующей наши нынешние церковные законы. Она была распространена, по-видимому, довольно широко, будучи напечатана на ротаторе, а не типографским путем и потому я не называю авторов. Впрочем, и задаче этой моей статьи является не полемика с ними, а использавание их работы как содержащей наибольшее число вопросов относительно Положениия о Русской Православной Церкви Заграницей для осведомления читетелей с подлинным содержанием наших церковных законоположений.

Главным утверждением записки в критике нашего церковного законодательства является, что Положение о Русской Православной Церкви Заграницей якобы находится в противоречии с Нормальным Приходским Уставом, которому он придают большое значение и, следовательно-де, является неканоничным.

Никакое человеческое законодательство, конечно, не может почитаться вполне совершенным. Тщательное исследование и нашего церковного законодательства могло бы обнаружить не вполне удачные формулировки, может быть даже (допустим), некоторые неясности, или даже взаимные противоречия отдельных статей. Однако, отсюда еще далеко до противоречия канонам. Для этого мало было бы еще доказать, что Положение об Управлении Русской Православной Церкви Заграницей в чем-то несогласовано с Нормальным Приходским Уставом, - надо было бы еще доказать, что то или иное положение противоречит канонам.

Авторы записки, однако, делают заявления в форме очень категорической, но совершенно бездоказательной. Их рассуждения могут казаться убедительными, только если принимать их на веру без проверки.

Проверим же их шаг за шагом.

"Наружение канонических начал, - значится в Записке, - в приходских правилах наступило в силу того, что главный, основной закон приходского устроения "Нормальный Приходской Устав" стал фактически добавляться и изменяться новыми наказами, инструкциями, уставами, положениями... При этом все эти новые правила расходились с основами церковного устроения, вытекающими из Нормального Приходского Устава".

Сама постановка вопроса с канонической точки зрения неточна. На экзамене по церковному праву нее не поставили бы хорошей отметки.

Церковный строй центральных и епархиальных учреждений никак не определяется порядком устроения приходского управления. Последнее было различно в разные эпохи и в разных Церквах, для тех форм его, какие существуют теперь и у нас, и у греков, мы напрасно искали бы определенных указаний в церковных канонах.

Каноны только определяют положение епископа и требуют подчинения ему, но не имеют указаний на существование органов приходского управления в их нынешнем виде. Эти формы могут быть различными в зависимости от внешних условий жизни и сложившегося внутреннего быта. С приходскими собраниями и советами, с приходскими попечительствами или без них, - они будут каноничны, если в них соблюдается самое главное: верность каноническому иерархическому строю, ибо верующие входят во Вселенскую Христову Церковь не через приходское собрание, приходской совет или тростистов, а через своего епископа и назначенного им настоятеля. Поэтому те или иные функции старосты, секретаря, благочинного и т. п. могут рассматриваться как целесообразные или несоответсвующие церковной пользе, но не будут неканоничными, если не противоречат иерархическому принципу.

Даже ограничение епископом обычных функций настоятеля, хотя и практически было бы ошибкой, не являлось бы антиканоничным, ибо настоятель пользуется своими правами только по делегации от епископа. Все его полномочия, как богослужебные, так и пастырско-административные, исходят от епископа. Вследствие этого, и тут органичение со стороны епископа прав настоятеля по сравнению с тем, что ему ныне предоставляется, могло бы быть нецелесообразным, но не противоречило бы св. канонам по существу.

Нормальный Приходской Устав для нас важен, но его нельзя считать, как это делают авторы Записки, мерилом каноничности высших органов церковного управления.

В конце настоящей записки будет сказано о пресловутой "рецепции", которой авторы Записки придают такое значение, а теперь перейдем к постатеййному рассмотрению критики нашего церковного законодательства.

1. Совет тростистов Записка трактует как "хозяйственно-распорядительный орган" (стр. 2). Это глубокая ошибка. По американскому законодательству, хозяйственно-распорядительным органом корпоряции является Совет Директоров, т. е., по-нашему, Правление, каковым в приходе является Приходской Совет. Тростисты религиозных корпораций не имеют подробно очерченного определенного круга ведения. Это никак не распорядительный орган, а орган только контрольный по охране имущества. Теоретически они могут выступать, если Правление делает что-либо угрожающее целостности имущества. Без них нельзя его отчуждать, но их не спрашивают о текущих хозяйственных мероприятиях.

2. Ни перечисленные Положения, ни инструкции не вводят "новых, якобы приходских, организаций" (стр. 2). Если такие организации "новы", то ни Архиерейский Синод, ни Собоp не утверждал никаких уставов, которые ставили бы их вне общей системы подчинения настоятелям. Надо отметить, что не только последний, но и старый устав Владимирских кружков подчинял каждый кружок настоятелю, в лице которого должны объединяться все стороны церковно-приходской жизни.

3. Усматривают якобы противоречие между Наказом Церковным Старостам и Положением о Суде (стр. 3): в одном предусматривается увольнение старосты в административном порядке, а в другом по суду. Однако, на самом деле противоречия нет. В Положении о Суде не говорится, что увольнение Старосты может иметь место только по суду.  2-й Инструкции указывает одну причину для увольнения в административном порядке, а Положение о Суде говорит об увольнение с приходской должности, как об одном из церковных наказаний вообще за церковные преступления мирян. И в гражданской жизни человек может быть по одной причине уволен от должности в административном порядке, а по другой - в судебном. Наказ говорит ( 22) об увольнении старосты за уклонение от добросовестного исполнение своих обязанностей. В Положении же о Суде это увольнение есть результат приговора о лишении права занимать какую-либо должность в приходе и нести какие-либо обязанности в храме. Такому приговору может подвергнуться не только староста, но и каждый прихожанин. Таким образом, никакого противоречия между Положением и Наказом тут по существу на самом деле нет.

4. Новый устав о монастырях, вопреки Записке, не вносит никакой неясности и запутанности, якобы "дублируя роли Архиерея и Архиерейского Синода" (стр. 3). В определении о круге ведения Всероссийского Синода от 8 декабря 1917 года в отделе IV тоже предвидится "утверждение в должностях, а в исключительных случаях и назанчение настоятелей и настоятельниц монастырей (в том числе и ставропигиальных)" и "Учреждение новых монастырей, общее руководство и высший надзор за монастырями и монашествующими, а также учеными и учебными заведениями для лиц монашествующих". Таким образом за границей мы имеем закон, составленный в этом пункте по аналогии со Всероссийским. Вообще, утверждение в должности и надзор совсем не то, что управление. Поэтому нельзя называть "дублированием" наличие статей, которые говорят об этих различных функциях.

5. Едви ли можно признать, что  56 Руководственных Правил меняет порядок ведения приходских книг, предусмотренный  34-I,  35-II и  39 Нормального Устава (стр. 3).  34 Устава говорит о ведении приходо-расходных книг казначеем,  35 говорит о переписке и протоколах Приходского Совета, а  39 говорит о протоколах Совета. Но кроме такого письмоводства Приходского Совета, есть и другая церковная переписка у настоятеля (например, с Епархиальной властью), есть церковно-приходские документы, метрические книги, документы на владение, клировые ведомости и т. п., ответственность за которые лежит не на Приходском Совете, а непосредственно на настоятеле. Секретарь Приходского Совета не является по положению секретарем последнего.  56 Руков. Правил, может быть, нуждался бы в уточнении, но он по указанной выше причине имеет свой смысл и легко согласуется с Приходским Уставом.

6. Касаясь Положения о благочинных (стр. 3 и 4), авторы записки опять впадают в ошибку, когда говорят о значении тростистов, как якобы противоречащем контролю благочинных. Во всяком случае, тростисты могут наблюдать за целостностью приходского имущества только от лица прихода, т. е. мирян, которые их для этого избирают. Между тем, долг хранить церковное имущество и наблюдать за тем, чтобы оно употреблялось по своему прямому назначению, лежит и на церковной власти. Каноны прямо возлагают на нее эту обязанность. Пусть это не регламентировано гражданским законом; однако, ведь приход есть не просто светская корпорация, а религиозное объединение, жизнь которого кроме гражданских законов нормируется церковными каноническими отношениями.

7. Авторы записки с недоумением спрашивают, почему в Инструкции благочинных не сказно об отношении к этому институту Епархиального Совета и Епархиального Собрания? Вероятно потому, - ответим мы, - что благочинный осуществляет наблюдение не от лица выборных организаций, а по личному полномочию архиерея. Наблюдение благочинных есть делегированное осуществление наблюдения архиерейского. Отрицание прав благочинных поэтому приводит авторов записки в сущности к отрицанию иерархического права надзора только потому, что его не предусмтривает гражданский закон. Что касается благочиннического совета, то он в наших условиях, при наличии благочиний с небольшим количеством разбросанных приходов, был бы в большинстве случаев практически неосуществляющимся узаконением.

Благочинный ни в какой степени не подрывает в приходе положения настоятеля. Трудно понять, каким образом авторы записки пришли к странному заключению, будто эти правила "подорвали престиж и всего прихода, и особенно о. настоятеля, отодвигая его на положение "служителя культа" (стр. 4). Откуда они нашли, что правила, утверждающие права настоятелей, "усиливают одностороннее влияние мирян"? Как можно из правил о иерархическоми надзоре вывести, что "открывается путь к самой упрощенной демократии"?

8. Авторы записки довольно долго останавливаются на вопросе о возможности вообще какого-либо законодательства в Зарубежной Церкви (стр. 6 и 7): "Св. Патpиаpх, Священный Синод и Высший Церковный Совет, издавшие указ N 362, являются исполнительными органами Поместного Церковного Собоpа, - значится в записке, - т. е. располагают одной только управительной властью, и то не высшей". Таким образом, эти-де органы не могли дать Заграничной Церковной власти права на законодательство. Отсюда логический вывод, что за границей мы, якобы, должны руководствоваться только уже существовавшими ранее законоположениями и не имеем права создавать чего-либо нового. Однако, авторы перед лицом жизни не могли до конца удержаться на этой позиции.Они готовы принять Временное Положение 1936 года. "В это Временное Положение, - пишут они, - были внесены те новые нормы, которые действительно диктовались новыми условииями заграничной жизни" (курсив мой - Г.Г.).

Итак, оправдывается зарубежная законадательная работа в принципе! Но это является уже отступлением от только что, за несколько строк сделанного до того принципиального ее отрицания. Если могут быть внесены "новые нормы", которые диктуются новыми условиями жизни, то вопрос уже идет не о праве формулировать эти новые нормы, а о действительной нужде в них, иначе говоря, о целесообразности. Авторы записки впадают, т. о., в явное противоречие со своими утверждениями на протяжении двух страниц. На стр. 6 читаем : "Указом N 362 могла быть перенесена на новые церковные образования, оказавшиеся "вне всякого общения" с Матерью-Церковью, только управительная и, поскольку связана с управительной, судебная власть. Но законодательная власть не могла быть перенесена, так как переносившие органы сами ею не обладали, а кроме того, она не может быть делегируема, а должна быть осуществляема лично и непосредственно органами, на то уполномоченными". Заявление крайне категоричное, не допускающее законодательных актов даже со стороны Патpиаpшего Управления. Однако, как мы видели, на следующей странице те же авторы уже допускают возможность законодательства в меру необходимости.

Но помимо такого противоречия, авторы записки еще упускают из вида, что жизнь в России вызывала необходимость законодательных актов без Всероссийского Собоpа и прямо указана для Зарубежья Постановлением 7/20 ноябpя 1920 года за N 362. Достаточно указать, что правила о производстве по бракоразводным делам утверждены не Собоpом, а Св. Синодом в соединенном присутствии с Высшим Церконым Советом. Да и самое Постановление 7/20 ноябpя, изданное без Собоpа, тоже является актом законодательным.

 2 этого Постановления говорит об организации для оторванных епархий высшей инстанции Церковной Власти "в виде ли временного высшего церковного правительства, или митрополичьего округа, или еще иначе". Где утвержденные Всероссийской церковной властью образцы для такой организации? - Таковых не было.  6 говорит только, что в образованном из епархии округе архиерей "втупает в управление местными церковными делами согласно канонам". Всякое такое устройство требует составление для всех входящих в новообразованную область каких-то указаний, требует выработки какого-то положения, как бы оно не называлось. Это есть законодательство. Само собою разумеется, что оно является временным, т. е. имеет силу до восстановления нормального управления Всероссийской Церкви. Но временность растяжима и чем больше текут годы, тем больше является необходимости в нормах, регулирующих жизнь Церкви в наступивших данных условиях. Нельзя 45 лет жить без издания законодательных актов.

Высшие цероковные и епархиальные учреждения, предусмотренные Всероссийским Собоpом, не оказались практически жизненными даже в России. Они были слишком сложны и громоздки и не могли выдержать условий бесправия и гонений. Сделать сколок с них за границей было бы невозможно. Поэтомуу Зарубежная Церковь с самого начала была вынуждена заняться законодательством. До отделения Митpополита Евлогия было выработано Положение о Западно-Европейском округе от 19 мая-1 июня 1923 г. и Положение о правах викариев для Зап. Европы от 24 апреля/7 мая 1925 г. До Временного Положения были еще краткие Положения об Управлении Заграничною Церковью от 18/31 мая 1923 г., 16/29 мая 1931 и 6/19 июля 1933 года. В последнем имелся ввиду пленум Синода и наличный в Ср. Каpловцах состав его. Важнейшие дела решались пленумом. В некоторых случаях он мог выносить решения по вопросам Собоpной компетенции с последующим докладом Собоpу. В 1936 году ради воссоединения отделившихся в Зап. Европе и Америке церквей пришлось изменить строй Зарубежной Церкви и выработать Положение, которое бы отвечало новым условиям. Впочем, оно оставляло без изменеий положение епархий, не входивших в округа. Общее положение нашей Церкви еще раз коренным образом изменилось после Второй Мировой Войны. Не осталось Митрополичьих округов и, следовательно, вся схема управления должна была примениться к новым условиям. В связи с этим положение 1956 года, в сущности, вернуло нас к строю до 1936 года, только более подробно изложив это в ряде статей.

Развивающаяся жизнь и возникшие вследствие того юридические отношения делали необходимиым наличие статута, который, как основанный на Постановлении 7/20 ноябpя 1920 года, хотя и не именуется временным, является таковы по существу. Всякому понятно, что в случае восстановления в России такого подлинного канонического и свободного церковного управления, которое могло бы быть признанным Зарубежною Церковью, строй последней должен был бы перемениться соответствующим образом.

Но если мы не могли перенести механически все положения, выработанные Всероссийским Собоpом, то существующий у нас строй не имеет ничего "диаметрально противоположного" (стр. 7) положениям вышеуказанного Собоpа. Записка не приводит никаких доказательств такой "диаметральной противоположности".

В основе этих положений, также как и наших нынешних, - лежит признание правящей власти за иерархией. Причем, у нас больше осуществляется архиерейская "соборность", чем по Московскому положению. Собоp в обоих случаях собирается каждые три года, но в промежутке у нас твердо установлен ряд случаев, когда опрашиваются все архиереи, а там решение выносится или только Синодом, или Синодом в соединенном присутствии с Высшим Церковным Советом. Викарные епископы во Всероссийском Собоpе не участвовали, если не были управляющими епархией, а у нас они участвуют в Собоpе и даже в Синоде, что по определению Собоpа от 7 декабря 1917 года (ст. 6) допускалось только после двухлетнего срока управления данной епархией. Функции нашего Синода в общем те же, что Всероссийского с добавлением туда круга дел, отнесенного Всероссийским Собоpом к Высшему Церковному Совету. Последний в заграничных условиях невозможен практически, но функции его являются принадлежностью центральной церковной власти. Поэтому они отнесены у нас к Синоду и Собоpу. При этом Всероссийский Собоp является высшиим законодательным и контрольным органом, а управление принадлежит не Собоpу. Пункт 1 определения о Синоде прямо гласит: "Управление церковными делами принадлежит Всероссийскому Патpиаpху совместно со Св. Синодом и Высшим Церковным Советом". По аналогии нет ничего противоречещего этому строю в административных правах нашего Зарубежного Синода.

Важной разницей является то, что у нас Собоp с участием представителей клира и мирян не является необходимым слагаемым в системе управления, а есть явление чрезвычайное. Но тут мы стоим перед причинами практического характера: за все 40-летнее существование Зарубежной Церкви только два раза можно было собать такой Собоp с помощью Сербской Церкви. Но это нисколько не ослабляет нашего канонического положения, поскольку Собоp с мирянами имеет законную силу не длагодаря их участию, а несмотря на него. Носителями власти в Церкви являются только епископы, как преемники Апостолов, и им только принадлежит на Собоpе окончательное решение. Участие клира и мирян в сущности является совещательным. Оно не предусмотрено ни одним каноном.

9. Критика Положения об Управлении Русской Православной Церкви Заграницей начинается в разбираемой записке с  4. При этом сразу же замечаем неточность. В записке значится: "Так, параграф 4 "Положения" говорит, что вхождением в силу этого Положения остаются в силе св. каноны и церковные законы, правила и благочестивые обычаи Поместной Российской Православной Церкви, Указ N 362 и соборные постановленя и узаконения Православной Церкви Заграницей". На самом деле параграф 4 говорит не об "оставлении в силе" каких-либо законов, а перечиисляет то, чем в своей внутренней жизни руководствуется Зарубежная Церковь. Но далее в записке идет характерная фраза: "Правилами и законами Поместной Российской Церкви могут быть лишь постановления Всероссийского Поместного Собоpа 1917-1918 г. г., так как все дальнейшие собрания иерархов, клириков и мирян не имеют значения канонических собоpов". В скобках дается мотив для такого смелого заявления: "отсутствие пеемственности от Собоpа 1917-1918 г. г. и соборности" (стр. 11).

Спрашивается, что означает "пеемственность"? По-видимому, авторы записки видят ее отсутствие и отсутствие "соборности" втом, что у нас соборы только архиерейские. Я говорю "по-видимому", потому что для Врем. Положения 1936 г. делается исключение: его записка признает "вытекающим" из постановлений Всероссийского Собоpа. Однако, Врем. Положение тоже предвидит только Архиерейские Соборы. На самом деле оно имеет меньше сходства со строем 1917-1918 г. г., чем нынешнее Положение. Во Врем. Положении проведена система округов, которая Московским Собоpом была только намечена, но не введена в жизнь и не очерчена в правилах об управлении. Исключение составляет особое определение о Киевской Митpополии, которая, однако, получала не просто права округа, а имела автономию. Далее, как мы видели, Всероссийский Собоp признается  1 высшей властью законодательной, административной, судебной и конролирующей, но управление церковными делами вверено Патpиаpху совместно с Синодом и Высшим Церковным Советом. Ни это положение, ни Временное Положение не определяют Синод, как только исполнительный орган Собоpа. О Московском Синоде говорится, что он "управляет". Во Врем. Положении 1936 года, не употребляя этого термина, просто перечисляются дела управления, подлежащие Синоду. Отнюдь не верно, что положение 1936 года передало Собоpу "все дела распорядительного характера". Напротив, во Временном Положении Синоду поручено, например, "объединение и направление всех сторон жизни Русской Православной Церкви Заграницей в отношении постановлений предыдущих Собоpов и других церковных узаконений (ст. IV, 5 (в)), высшее руководство миссионерской и просветительной деятельностью, назначение ревизий епархий, миссий, монастырей и т. д. Совершеннго неверно заявление, что по Врем. Положению "члены Синода должны были служить по очереди, т. е. Синод имел переменный состав". Члены Синода были там представителями от областей, но фактически области не могли посылать этих представителей и ими безо всякой перемены избирались из года в год проживавшие на покое в Югославии архиереи. Представители из Америки приезжали на Собоp и оставались в Синоде очень короткое время. Представляется непонятным, почему такой порядок был более каноничным, чем избрание членов Синода Собоpом, как это практиковалось в Зарубежной Церкви до 1936 года, как это Московским Собоpом предусмотрено в отношении шести членов Всероссийского Синода и как это практикуется в большинстве автокефальных Церквей? Никакой "очереди" для служения в Синоде Врем. Положение не устанавливаало. Такое утверждение не имеет для себя никакого основания.

Возвращаясь к существу ст. 4, надо сказать, что она совершенно правильно перечислояет все то, чем мы руководствуемся в церковном управлении. Определения Собоpов, уставы, положения и пр. ими утвержденные, уже приобретают силу закона для Зарубежной Церкви и обязательы для всех ее органов.

10. теперь вместе с авторами записки обратимся к существующему Положению, по смелому заявлению этих лиц, якобы "несоминенно" (?) нарушившему каноны и государственные законы" (стр. 12).

Синод, - говорят они, - хотя называется в параграфе 16 исполнительным орагном Собоpа, поставлен органом высшей власти наравне с Собоpом. Синод, так сказать, "дублирует" Собоp. Синод является высшей церковной властью в междусоборный период, что-де само по себе "неканонично".

На самом деле Синод по существу есть не просто какая-то административнаяя канцелярия, а является малым Собоpом благодатных епископов. Это не есть что-то новое. Синоды были и сейчас существуют в ряде Церквей, начиная с Константинопольской, Александрийской, Антиохийской и др. Число членов Синода и порядок их избрания или вызова разный, но существует Синод в большинстве Церквей. Ближе всего организаация Синода в нашей Церкви в Церквах Сербской и Болгарской. В некоторых Церквах на Синоде участвуют титулярные Митpополиты (без епархий). Такие Митpополиты, например, входят в константинопольский Синод. В Антиохии в Синод входят два титулярных Митpополита и два епархиальных.

Однако, разнообразие форм Синодов в отдельных Церквах, равно как и различные объемы их компетенции, никогда не вызывали возражения против каноничности их как института. Исключение составляет наш дореволюционный Русский Правительствующий Синод, который подвергался критике, как учрежденный государственной властью и не уполномоченный Собоpом, а заменивший и Собоp, и Патpиаpха. Всякому понятно, что та или иная организация Синода вызывается практическими тpебованиями времени. Независимо от этого, по существу Синоды всегда являются "малыми Собоpам" благодатных епископов, которые решают поступающие к ним дела в соответствии с полномочиями, данными им всеми епископами данной Церкви.

Мы видели выше, что за 40 лет существования Зарубежной Церкви способ составления Синода менялся. Однако, никто из врагов Синода не оспаривал его каноничность с этой точки зрения. Наши враги до сих пор были достаточно осведомлены в канонических вопросах, чтобы нападение на Синод вести не с этой стороны, а со стороны оспаривания канонических полномочй самой Зарубежной Церкви. Как это ни странно, возражения против интститута нашего Синода и его полномочий выдвигаются только теперь и не врагами нашей Церкви, а своими церковными деятелями. Но не им, а Собоpу Епископов должно принадежать суждение о том, какая форма составления Синода и какие его полномочия целесообазны при даннном пероде нашей церковной жизни. Оспаривание ими принятой Собоpом формы составления Синода столь же неправильны, как и заявления, быдто наши заграничные Собоpы не имеют значения канонических Собоpов, пока "их не примет вся Церковь", т. е. пока миряне не подтвердят решений епископов, о чем более подробно у нас речь будет впереди.

Поспешность суждения и тенденциозность разбираемой записки особенно проявляется в критике параграфа 26 Положения. "Синод, - читаем мы, - является высшей церковнной властью в междусоборный период... А принимая во внимание парагарф 26, говорящий, что определения Архиерейского Синода не подлежат пересмотру - эти синодальные законы имеют те качества непогрешимости и неизменяемости, которых не имеют другие гражданские и церковные законы".

Авторы записки в своем критическом рвении явно не вчитались в парагараф 26 и не поняли его значения. Там речь идет не о неизменяемости решений Синода по постановлению Собоpа, а о том, с какого момента они входят в силу и делаются обязательными для самого Синода. Этот параграф относится не к объему полномочий Синода, а к порядку его работы и буквально повторяет ст. 23 определения Всероссийского Собоpа от 7 декабря 1917 года о Священном Синоде и Высшем Церковном Совете.

11. Записка почему-то выражает недовольство тем, что Синод имеет права юридического лица, т. е. инкорпорирован и зарегестрирован в Штате Нью-Йорк по закону о религиозных корпорациях. "Совершенно непривычно, - говорят они, - звучит название: корпорация епископов, когда мы привыкли к тому, что архиерей неотделим от епархии".

Тут все непонятно: почему приход и епахия могут быть зарегестрированы, а Синод не может? И что значит "неотделимость" архиерея от епархии? Почему регистрация Синода "отделяет" каких-то епископов от епархии?

Синод должен иметь средства, ибо он не может существовать без дохода и расхода. Он должен иметь деньги в банке, он не может владеть имуществом, принимать на себя обязательства и брать их от других, если не имеет прав юридического лица. Форма же приобретения таких прав в Америке только одна: религиозная корпорация. Мы не можем выдумывать новых форм, которые нам нравились бы по звуку, а вынуждены пользоваться существующими в данной стране законами. так, напр., епархия в Югославии имела юридическое лицо в форме Общества Попечения о Духовных Нуждах, в Германии епархия узаконена, как корпорация, во Франции как обычное общество, в Канаде под покровом соборного прихода (особая своеобразная форма) и т. д. Собоp, как собирающийся только периодически, не может быть зарагестрирован, как юридическое лицо, и в тех случаях, когда на местах, напр., при легализации епархий требуется указать высшее церковное учреждение, естественно указать на Синод, как постоянно действующее установление, от которого можно получить при надобности указ, свидетельство или другой документ. В таком случае, когда это нужно по нашим правилам, Синод будет выдавать такой документ на основании Собоpного Определения.

В укризну Положению 1956 года ставится то, что там не предусмотрено "сменяющееся по очереди членство в Архиерейском Синоде". Но выше было показано, что такой смены по очереди у нас по практическим основаниям и до 1956 года никогда не было.

"Архиерейский Синод, - говорится далее, - распространяет по новому положению 1956 года на епархиальных архиереев такую власть, которой по старым нашим законам не располагали, в отношении их ни сам Архиерейский Собоp". Следует перечисление соответствующих пунктов парагафа 29.

Однако: п. а) только развивает полномочия Синода, изложенные в п. а) ст. 5 Временного Положения и ст. 1 и 9 Раздела II Положения 1933 года и фиксирует то, что по требованиям жизни приходилось делать Синоду в междусоборный период в прошлом.

п. в) тоде фиксирует то, что иногда вызывалось нуждой и ранее, ибо не всегда можно ожидать три года до нового Собоpа.

п. д) содержит функцию, которая предусматривалась и п. 3 разд. II Положения 1933 г. и п. 1 разд. X Временного Положения.

п. 3) повторяет полномочия по п. 6 разд. II Положения 1933 г. и п. в) статьи 5 разд. IV Временного Положэения и отнесена к Синоду в разд. IV Определения Всероссийского Собоpа от 8 декабря 1917 г.

п. и) тоже.

п. т) о награждении епископов содежит положение, которое существует в Зарубежной Церкви уде 40 лет, а в Российской Церкви составляет компетенцию не Собоpа и не Синода, а Патpиаpха.

п. ф) содержит функции, которые в определении Всероссийского Собоpа отнесены к Синоду и Высшему Церковному Совету в п. п. 4, 5 Разд. В и др.

п. ц) соответствует ст. 7 разд. А Положения 1933 года. п. е) ст. 5 разд. IV Вр. Положения и отд. I, II и IV Определения Всероссийского Собоpа от 8 декабря 1917 года.

п. ш) отвечает ст. 6 разд. II Положения 1933 года и п. в) ст. 5 разд IV Временного Положения. Это совершенно естественная функция центрального учреждения.

п. ч) вызывает возражения по какому-то совершеннейшему недоразумению. Каким образом могут ущемляться права Преосвященных тем, что их будут осведомлять о снодальных постановлениях?

Совершенно непонятно противопложение Синода Собоpу. "Собоp, - говорится в записке, - действует призывание Св. Духа: Изволися Духу Святому и нам, чего нельзя сказать про заседания Архиерейского Синода, имеющие чисто административное значение".

Я уже указывал на мысль о том, что Синод всеми канонистами признается за "малый Собоp". Он также как и Собоp, начинает свой труд с молитвы, в нем также принимают участие благодатные епископы, которые ищут правого решения каждого вопроса, совершенно так же, как на Собоpе. Авторы записки не были на заседаниях ни Собоpов, ни Синода и проводят в этом отношении между ними совершенно искусственную и надуманную ими разницу.

тут нужно сделать еще маленький экскурс в вопрос о полномочиях Синода в отношении отдельных епархий, ибо за последнее время высказывалась мысль, будто Синод по нашему Положению не имеет права давать указаний отдельным архиереям по делам епархиального управления. Это так выглядит, если читать статьи Положения о правах епархиальных архиереев вне связи с остальным текстом.

Архиерейский Синод и Первоиерарх являются исполнительным органом Церкви. Они выпоняют постановления Собоpа, который выносит свои постновления по принципиальным вопросам.

Как было уже указно ранее, Собоp выносит административныен постановления и некоторые из этих действий тоже принадлежат к юрисдикции Синода. Будучи созываем один раз в три года, Собоp не в состоянии служжить исполлнительным органом. Это является обязанностью Синода и Первоиерарха.

Они выполняют постановления Собоpов. Согласно  5 Положения, "Управление Русской Православной Церкви Заграницей осуществляется Собоpом Епископов через Первоиерарха с Архиерейским Синодом и Епархиальных Архиереев". Все эти органы согласно  6 находятся под наблюдением и контролем ближайшего вышестоящего органа. Это означает, что деятельность Синода и Первоиерарха находится под контролем и наблюдением Собоpа, а деятельность Епископов находится под наблюдением и контроолем Первоиерарха и Синода. Это подчеркнуто тем фактом, что в присяге при посвящении Епископа последний обещает5 "повиноваться всегда Архиерейскому Синоду Русския Православныя Церкве Заграницею и Председателю оного (последний называется по имени) и Преосвященным Архиереям, братии моей".

Область компетенции Синода описана в  29.

Согласно каноническим законам, Епархиальный Епископ имеет весьма широкие пределы власти. Действительно, ничего в епархии не может делться духовенством и мирянами без его указания, контроля, наблюдения или обобрения. Он открывает приходы, назначает или увольняет священников, созывает заседания Епархиальных Собраний и т. д.

Однако, Епархия является только частью всей Церкви, как целого. Поэтому для объединения церковной жизни и исполнения обязанностей вышестоящих властей в отношении наблюденя и контроля требуется в некоторых случаях утверждение Архиерейского Синода. Например, назанчение новых членов Епархиальных Советов ( 29, п. "п"), утверждение некоторых уставов религиозных организаций ( 29 п. "ф"), вопросы, касающиеся церковного имущества в епархиях, общинах, миссиях, монастырях и т. д., представленные на рассмотрение и на вынесение постановление Синодом ( 29). Некоторые из этих дел также упомянуты в Приходском Уставе ( 47 и 54).

Существуют также вопросы, которые возникают из-за неполноты существующих законов или из-за необходмости разъяснения, каким путем они должны применяться, в каковом случае Епископ должен просить инструкции Синода. Кроме других вещей, Синод дает указания в следующих случаях: "Решение недоуменных вопросов, поступающих от епархий и других мест или лиц, равно как и возникающих вследствие неполноты или неясности церковных законов и соборных определений" ( 29, "ш"). "Разрешение вопросов, касающихся разных сторон церковной жизни и церковного управления и упорядочение их" ( 29, "з").

"Объединение и направление всех сторон жизни Русской Православной Церкви Заграницей и наблюдение над исполнением предыдущих Соборных постановлений и других действующих церковных узаконений" ( 29, "и"). Это означает, что если извесное дело, обычно подлежащее ведению Епархиального Архиерея, было передано Собоpу Епископов или Синоду Епископов ли, который ищет руководства или самим Собоpом, или вследствие аппеляции, Синод, как наблюдающий орган дает руководяящие указания Епископу, хотя в обычных условиях дело не вышло бы из пределов епархиальной компетенции.

Если дело перенесено в высшую инстанцию и прихожане ожидают получить от нее руководящие указания, то эта инстанция должна вынести свое решение. такие решения должны принимать во внимание дух руководящего Соборного определения и его цель, наблюдая в этом отношении над его исполнением в епархии.

* * *

Переходя к нормам епархиального управления, авторы записки опять находят в Положении 1956 года несуществующие неправильности, противоречия и нарушения канонв (стр. 13).

В чем же это "нарушение"?

"В то чремя как по канонам архирей управляет при сдействии Епархиального Совета и Епархиального Собрания, - по Положению 1956 года все органы Епархиального Управления ему подчиняются".

Хотелось бы знать, какие именно каноны предусматривают существование Епарзхиального Совета и Епархиального Собрания? Не надо быть ученым канонистом, чтобы сказать, что таких канонов не существует.

Ст. 48/18 Положения разилчает имущество, которое находится под непосредственным управлением епископа и то, которое находится под его надзором. Очень неудачна ссылка на 38 Апостольское Правило: Аввторы записки пишут: "А по 38 Правилу Св. Апостолов епископ имеет надзор над всем принадлежащим Церкви имуществом, но не распоряжается непосредственно". Может быть, эти слова не были бы написаны, если бы авторы прочитали само Правило. Они нашли бы там следующее: "Епископ да имеет попечение о всех церковных вещах и ими да распоряжается, яко Богу назирающу". Дальше идет речь о том, как именно епископ должен распоряжаться церковным имуществом.

также и 24 Правило Антиохийского Собоpа о "церковном стяжании" гласит, что "распоряжать оным с рассуждением и властью приличествует епископу, которому вверены все люди и души собирающихся в церковь". По этому и следующему 25 Правилу того же Собоpа такое распоряжение должно производиться с помощью клириков для того, чтобы не было смешения между церковным имуществом и имуществом самого епископа. По 25 правилу в случае злоупотребления и нареканий, отчет предоставляется не народу, а "собору тоя области", т. е. епископам. Надо имметь еще ввиду, что п. 48/18 относится к монастырям и имуществу, находящимся в непосредственном ведении епископа. Более подробно его функции в этом отношении изложены в Положении о монастырях. Там, в ст. ст. 15, 16, 17 и 18 точно указано, каким имуществом и в каком смысле управляет сам архиерей.

Совершенно неуместно возвражение против права епархиального архиерея приглашать сведующих лиц для участия в Епархиальном Собрании. Едва ли правильно оспаривать такое право архиерея и совсем странно уподоблять его "излюбленному методу подпольных революционных организаций". Неверно, что кооптация никогда не применялась в Российской Церкви. Сведующие лица по назанчению были на наших Собоpах с участием клира и мирян в 1917 г., в 1921 году и в 1938 году, а также на Церковном Собрании в Константинополе в 1921 году. Почему нельзя распространятьб и на наши Епархиальные Собрания этот принцип, дающий возможность выслушать мнение сведующего лица, которое почему-то не могло стать членом Собрания по выборам? Ведь в Епархиальном Собрании нет состязания партий, дорожащих каждым лишним голосом. Там дело не в большинстве голосов в борьбе между архиерем и мирянами, как можно подумать на основании цитированных мною слов, а в уяснении истины и пользы Церкви, в чем могут быть очень полезны сведующие лица, приглашенные архиереем. Что касается утверждения Синодом членов Епархиальных Советов, то оно тоже не вымышлено Собоpом 1956 года, а предусмотрено ст. 52 Определения Всероссийского Собоpа об епархиальном управлении. Оно практиковалось от начала основания Зарубежной Церкви и предусмотрено также ст. 10, разд. II Положения 1933 года и п. и) ст. 5 разд. IV Временного положения. Таким образом, и тут не внесено в права Синода ничего нового.

Относительно участия викарных архиереев в заседании Епархиального Совета могут быть разные мнения с точки зрения целесообразности такого порядка. Однако, участие их в таких заседаниях не может сделать заседания Епархиального Совета недействительным.

Только что сказав, что "правящий Архиерей является по нашим канонам единственной духовной властью в своей епархии", авторы записки тут же, в следующей строке, заявляют, что-де собороное начало уничтожается тем, что Архиерей назначает секретаря и казначея Епархиального Совета. Это, конечно, некоторое изменение по сравнению с Московским Положением (ст. 62). Однако, в нынешних обстоятельствах обычно секретарь Епархиального Совета вместе с тем является и личным секретарем Епископа. Насколько я помню, это обстоятельство и сорокалетний опыт церковной жизни за рубежом побудили Собоp внести это изменение, зафиксировавшее ужее давно установившуюся почти во всех епархиях практику. При этом надо иметь ввиду, что секретарь по положению Московского Собоpа не избирается на одинаковый срок с его членами. Он является чиновником в должности, для которой Епархиальный Совет избирает кандидата, коего Епархиальный Архиерей по ст. 62 предстьавляет на утверждение Синоду. Таким образом, и при избрании секретаря Советом, должность эту не может занять лицо, неугодное Епископу. Отсюда мы видим, что на практике сделанное Положением 1956 года изменение в этом пункте практически не так-то значительно.

Авторы записки стараются указать на якобы существующие противоречия в самом положении 1956 года, но при этом впадают в ошибки.

а). Ст. 6 говорит о том, что все церковные органы управления подлежат контролю выше стоящих органов. Записка находит, что это противоречит ст. 26 о том, что определения Синода после подписи их не подлежат пересмотру. Авторы записки не поняли, что тут имеется ввиду пересмотр постановления выненсенного самим Синодом, но отнюдь не невозможность пересмотра его Собоpом. Статья эта буквально повторяет ст. 23 Положения о Всероссийском Синоде.

б). По той же причине ст. 26 нисколько не противоречит ст. II о делах, подлежащих компетенции Собоpа Епископов.

в). Ст. 15 нисколько не противоречит ст. 22. Голоса могут разделиться поровну и при опросе письменных отзывов Преосвященных. Практически и на Собоpах и в Синоде очень редко бывает голосование: обычно решение выносится по общему соглашению.

г). Очень трудно найти противоречие, которое авторы записки хотят усмотреть между ст. ст. 15 и 29/3. Первая из них говорит о том, что Синод есть исполнительный орган Собоpа. Но он и вообще является органом управления и для именно этого избирается Собоpом, которой не может решить всех вопросов, касающихся разных сторон церковной жизни и управления на три года вперед. К Синоду постоянно обращаются из епархий за руководящими указаниями. Только это и имеется в виду в ст. 29/3.

д). Какое притворечие можно усмотреть между ст. ст.16 и 29, предусматривающими открытие и закрытие духовных школ и Собоpом и Синодом, я, признаться, никак не могу понять. Почему функции исполнительного органа Собоpа не могут позволить Синоду открывать и закрывать духовные школы для подготовки будущих пастырей?

е). Нет указываемого авторами записки противоречия между ст. ст. 22/к и 48/17. Школы могут быть открываемы и самим Синодом, но могут быть созадны и по инициативе и средствами епархии. В таком случае епархия действует под наблюдением Синода. Я бы мог понять, если бы делелись возражения против того или иного порядка по существу его, хотя думаю, что в данном случае он вполне целесообразен, но никак не могу усмотреть противоречия между этими двумя статьями Положения.

ж). Ст. 29/ф перечисляет уставы и статуты разных учреждений, утвержденных Синодом, а ст. 48/16 говорит о разрешении епископу открывать разные организации и братства, утверждать их уставы и контролировать их. Тут нет противоречия, ибо бывают организации чисто местного характера, которые как недостаточно важные и распаространенные, не требуют особого рассмотрения и утверждения их уставов Синодом. Кроме того, ст. 29/ф говорит только об утвержении уставов, а ст. 48/16 имеет в виду гавным образом наблюдение за церковными организациями в епарххии. Надо еще вообюще иметь вииду, что в Полжении могут быть указания, одинаковые для Синода и для Епархии, поскольку в непосредственном ведении Синода имеются и отдельные приходы.

В отношении епархиального управления составители записки указывают, что есть якобы противоречие между ст. 48/18 и ст. 63/3 и 4 (стр. 15). Первая говорит о том, что Архиерей управляет и распоряжается епархиальным и монастырским имуществом и имеет надзор над всем причим имуществом в епархии, а другие статьи говорят о том, что Епархиальное Собрание рассматривает отчетность и устанавливает смету. Я не вижу тут никакого противоречия. Если Епархиальное Собрание рассматривает отчеты и устанавливает смету, то конечное слово в этих делах принадлежит Епархиальному Архиерею. Одно другому совершенно не мешает.

Все замечания, которые были мною сделаны до сих пор, отосились в сущности главным образом к частностям, опровергая поспешные заключения с критикой Положения 1956 года. Я полагаю, что мною выяснено, что более тщательное сравнение Положения 1956 года с другими нашими законодательными актами показывает, что на самом деле в него по существу не внесено ничего нового. Оно и принципиально не знаменует собой никакой "эпохи" и отнюдь не расходится "диаметрально" ни с Положением Московского Собоpа, ни с Временным Положением 1936 года.

Но в чем же суть? Почему авторы записки стали так доискиваться этого якобы существующего расхождения? Они с таким усердие стали искать дефектов в нашем церковном законодательсте, что у читателя, мало знакомого с делом и не имеющего возможности проверить все многочисленные ссылки на законы, создается впечатление, будто Собоp 1956 года сделал что-то ужасное и неканоническое.

Дело заключается в том, что вопреки некоторым фразам, отрицающим демократию в Церкви, авторы исходят из понятия о так называемой "рецепции" в чисто демократическом духе. Они говрят, что рецепция есть установление, заключающееся в том, что "все постановления Церковных Собоpов не имеет обязательной и окончательной силы, пока их не примет вся Церковь" (стр. 9), при чем "всею Церковью" у них оказывается народ. Они ссылаются на слова Хомякова, что "вся Церковь принимала или отвергала постановления Собоpов, смотря по тому, находила ли их сообразными своей вере и своему преданию".

Тут явное заблуждение и совершенно ошибочная ссылка на Хомякова. Словва его, приведенные выше, не имеют никакого отношения к решениям епископов по вопросам законодательства или администрации. каноническое право такой "рецепции" не знает и не знает с самого начала этого термина, появившегося у нас в очень недавнее время, едва ли не от немецких протестантов типа Гарнака. Слова Хомякова относятся только к догматическому учению иерархии и церковное право знает только один случай, в котором св. каноны оправдывают неподчинение и, в котором св. каноны оправдывают неподчинение иерархии: это когда предстоятель всенародно и открыто в церкви учит ереси, осужденной святвми моборами или отцами (15 пр. Двукратного Собоpа). Но такое указание в означенном правиле дается с большой осторожностью и оговорками, дабы, как значится там, не поощрить тек, "кои под предлогом некоторых обвинений, отступают от своих предстоятелей, и творят расколы, и расторгают единство Церкви".

"Рецепция", т. е. принятие догматического учения, о котором писал Хомяков, не имеет ничего общего с принятием или непринятием административно-законоадтельных актов. Она и в отношении догматического учения не поддается формальным определениям юридического или канонического характера. Догматические определения епископов никаким каноном не ставятся на обсуждение и утверждение мирян. "Согласие же всей Церкви" заключается не в согласии большинства живущих в тот или иной период на земле православных христиан, а в том, что данное учение является православным, если по формуле Викентия Леринского оно в Церкви принималось всегда, повсюду и всеми. Всякое другое учение не принадлежит Церкви и благодатию Божию, так сказать, выметаается из нее, если появляется в какой-нибудь области. А что касаается управления, то Хомяков писал: "Народ не имеет никакой власти в вопросах совести, общецерковного учения, церковного управления" (Т. II изд. 1886 г., стр. 139). Хомяков указывает, что даже такие дела, как учреждение или упразднение Патpиаpшества не зависят от воли народа, а должны решаться одной иерархией (там же, стр. 36). Нет решительно ни одного канеона, который говорил бы об участии мирян в церковном ууправлении. В канонах указывается только один случай обратного "рецепции" характера, т. е. отказа народа принять рукоположенного для него епископа: 36 Апостольское Правило осуждает такой акт и говорит, что непринятый епископ "да пребывает епископ, клир же града того да будет отлучен за то, что такового непокоривого народа не учили".

Увсоив несуществующую в Православии теорию о рецепции, автры заметки объявляют неканоничным все, что с этой теорией несогласно. Но если по современному нашему церковному законодательству миряне так или иначе участвуют в церковном управлении, то они должны знать, что это делается отнюдь не потому, что им принадлежит такое право, а потому, что иУвсоив несуществующую в Православии теорию о рецепции, автры заметки объявляют неканоничным все, что с этой теорией несогласно. Но если по современному нашему церковному законодательству миряне так или иначе участвуют в церковном управлении, то они должны знать, что это делается отнюдь не потому, что им принадлежит такое право, а потому, что иерархия их к этому допускает. 64 Правило VI Вселенского Собоpа напоминает мирянам слова Апостоа Павла из I Послания к Коринфянам (XII, 27) о том, "что в единой церкви разнвые члены сотворил Бог" и приводит затем слова Св. Григория Богослова, который "ясно показывает находящийся в них чин, глаголя: сей, братия, чин почтим, сей сохраним: сей да будет ухом, а тот - языком: сей рукой, а другой иным чем-либо: сей да учит, тот да учится. И после немногих слов глаголет: учащийся да будет в повиновении, раздающий да раздает с веселием, служащий да служит с усердием. Да не будем все языком аще и всего ближе сие, ни все апостолами, ни все пророками, ни все ситолкователями. Ипосле неких слов еще глаголет: почто твориши себе пастырем, будучи овцею?Почто делаешися главою, будучи ногою? Почто покшаешься военачальствовати, быв поставлен в ряду воинов?.." За нарушение этого принципа предусмотрена в том же правиле санкция: "Аще кто усмотрен будет нарушающим настоящее правило: на четыредесять дней да будет отлучен от общения церковного".

Примером того, что постановленя епископов не требуют для вхождения в силу "рецепции" со стороны мирян служит постановления Антиохейского Собоpа, постановления которого вошли в число ниших канонов. Сообщая о своих определениях, отцы Собоpа посылали их "святым и единомысленным сослужителям, находящимся в епархиях". Тоолько им, епископам, а не клиру и мирянам, они писали: "Представляем на Ваше усмотрение те постановления, которые все мы, собравшиеся из разных провинций в Антиохию, епископы, после всестороннего обсуждения, признали полезными, и веруем, что благодатию Христовою и силою Святого Духаи вы будете одного с нами мнения, как бы пребывая с нами душею и сочувствуя в молитвах, вернее же - будучи одно с нами" (Деяния Девяти Поместныз Собоpов, Казань, 1877, стр. 33).

Церковные Правила кроме иерархии предусматривают участие только клира в церковном управлении, но и то лишь в качестве исполнителей указаний епископа. Так, 26 Правило IV Вселенского Собоpа предписывалось "всякой церкви, имеющей епископа, имети из собственного клира иконома, который бы распоряжал церковным имуществом, по воле своего епископа". Обратите внимание на подчеркнутые права. Ни в этом правиле, ни в других нет указаний на то, чтобы выборные из мирян как-либо ограничивали распорядительные права епископа или могли требовать от него отчета. Поэтому совершенно недопустимо говорить, что те или иные правила, утверждающие права епископов, "неканоничны", потому что они не обеспечивают распорядительных или контрольных прав мирян.

Авторы записки отстаивают антиканоническую и неправославную точку зрения, когда полагают, что Епархиальное Собрание может принять или не принять утвержденное Собоpом Епископов Положение об управление Церковью. Кто они, чтобы ставить себя выше Собоpа? Воистину тут применимы к ним слова Св. Григория, приведенные в 64 Правиле IV Вселенского Собоpа: "Почто твориши себе пастырем, будучи овцею? Почто покушаешися военачальствовати, быв поставлен в ряды воинов"?..

Мысль о возможности Епархиальному Собранию не принимать к исполнению и руководству Положения, утвержденного и принятого уже всею иерархиею, - есть мысль анархическая, революционная, переворацивающаяы концом вниз пирамиду власти.

Напрасно находят они себе оправдание в том, что Синод соглашался-де на начало кодификационной работы. Кодификация отнюдь не означает пересмотра все начал существующих законоположений. Это только редакционная проверка, не противоречит ли формулировка одного принятого правила другому принятому правилу. Такая работа отнюдь не равносильнакоренному пересмотру всего закона, как якобы неканоничного. Ни Архиерейский Синод и ни один их архиереев никогда не выражали никакого сомнения в каноничности Положения 1956 года, которое как было, так и остается ныне действующим законом в нашей Церкви, обязательным для всех Епархиальных Советов и Епархиальных Собраний. И если какие-либо местные епархиальные уставы не согласованы с этим общим для всей нашей Церкви Положением, то требуется их согласование с ним.

Означает ли все высказанное выше, что клир и мирян нужно совсем отстранить от ведения церковных дел? - Отнюдь нет.

Участие мирян, и в приходском управлении, и в Епархиальном бывает нужно и полезно, но при том условии, что они понимает свое каноническое место. И тут дело не столько в юридических формулировках, сколько в настроении этих людей.

Мы сейчас свидетели того, как в Сан-Франциско образовалось т. н. Общество Мирян. Это Общество, созданное для организации протеста, ставит себе целью влиять на церковную жизнь. Оно как будто включает туда и помощь Церкви, но делает это выделяя из церковного строя, отделяя их от иерархии и клира и объединяя их независимо от приходов.

Церковь не знает таких объединений. Она знает приход, в котором миряне объединяются священником, назанченным от Епископа в церковный организм, жизнь которого в центре своем имеет таинства и молитву, а не достижение только каких-то материальных целей. Новое общество объединяет мирян вне церковных рамок, но с явным назначением влиять на управление Церкви в ниправлении, которое изберут его руководители-миряне.

Это есть нецерковное начинание, которое явится как бы некиим наростом, чуждым всему церковному организму. Как всякий такой нарост, новое общество может принести для Церкви только болезненные явления, неизбежно развивая у мирян чувство властолюбия и давая проявлению этих чувств форму организации.

Но всякое участие в церковном деле должно приниматься как служение и потому важно, чтобы несущие его видели перед собою долг, а не право.

Участие мирян в управлении своим трудом и советом есть выполнение их долга перед Церковью, а не осуществление права, как и пользование своею иерархической властью для епископов есть тоже их долг, а не право.

Сложные условия нашей жизни делают очень важным для иерархии сотрудничеством мирян. Но это сотрудничество перестать быть полезным, если оно совершается в настроении не смирения, а любоначалия. В Церкви, как и в теле, каждый член нужет для выполнения своего указанного ему служения. Не может голова сказать, что ей не нужна рука или нога. Все нужно, все ценно, но плохо будет телу, которое ноги понесут, не подчиняясь голове: они занесут его в дебри в такие дебри вошла бы и наша Церковь, если бы стала пересматривать законодательство с точки зрения демократической рецепции.

ї