О трех соборах

Каждый церковный Собор, отражая вопросы, выдвигаемые его временем, приобретает тот или иной характер. Если это можно сказать об Архиерейских Соборах, то еще в большей степени это относится к Соборам с участием клира и миран. До сих пор за рубежем было два таких Собора. Теперь мы ожидаем третьего. Чем он может отличаться от двух предыдущих?

Первый Собор сосоялся в Сремских Карловцах в ноябре 1921 г.. Русская Церковь тогда еще только начинала организовываться за границей. Высшее Церковное Управление до того прибыло в Сремские Карловцы из Константинополя, где шла первая часть его организационной работы. Константинополь был еще в то время наполнен беженцами и чинами Армии ген. Врангеля. Их расселение по разным странам только начиналось. Сначала предполагалось, что и Собор состоится там же, на что уже имелось согласие Константинопольской Патриархии. После получения Митрополитом Антонием приглашения со стороны Сербской Церкви перенести свой церковный центр в Сремские Карловцы планы переменились.

Между прочим, надо иметь в виду, что этот маленький городок на короткое время стал тогда не только русским церковным, но и политическим центром, ибо в нем же обосновался и штаб ген. Врангеля.

Все эти обстоятельства, конечно, не могли оставаться без некоторого влияния на Собор. Однако, совершенно ошибочно так часто встречающееся представление о Соборе 1921 г. как собрании почти преимущественно политического характера. В большой мере мы обязаны этим как советской пропаганде, так и тенденциозным статьям в левой зарубежной печати двадцатых годов. Главным образом поводом для такого обвинения послужило выражение в одном послании Собора, в котором в числе прочих суждений о духовном возрождении в России высказывалось пожелание о восстановлении в России Монархии во главе с законным Царем из Дома Романовых. Никто из противников такого уточнения не возражал в принципе против упоминания Монархии, но они хотели, чтобы оно было сделанотолько в общей форме. Именно в этом смысле объясняли несогласие части членов собора сбольшинством архиепископ Евлогий и Председатель Отдела, Архиепископ Анастасий.

Но ведь это был только один из вопросов, обсуждавшихся Собором. Деятельность его этим далеко не исчерпывалась Там ыли вынесены решения по ряду важных принципиальных и практических вопросов.

Помимо постановлений пастырско-миссионерского характера, было принято Положение о Высшем Церковном Управлении, об епархиальном управлении, о церковно-хозяйственных делах, об обслуживании еще существовавших частей Армии, об обслуживании разнообразных групп беженцев и т.п.. Одним словом, Собор заложил фундамент организации Русской Православной Церкви Заграницей и поставил ее на определенный и очень православный путь, по которому она продолжает идти до сих пор. Эту сторону работы как-то забывают, а в большинстве случаев о ней просто и не знают. К сожалению, по часто свойственному нам недостатку любознательности, этого и не изучают, а составляют себе понятие о всем Соборе главным образом по полемике об одном из многих его постановлений.

Собор 1938 г. был другого характера. Организация Церкви к тому времени уже вполне определилась. За два года до Соббора уже было выработано Временное Положение об Управлении Русской Православной Церкви Заграницей. Поэтому задачей Собора явилась не столько организация церковного управления, как это было в 1921 г., а укрепление уже существующего внутренннего и идеологического единства зарубежной части Русской Церкви и уяснение ее идеологических начал в новых условиях ее жизни.

Подготовка этого Собора была более длительной и тщательной, чем в 1921 г.. На этом втором Соборе было представлено больше очень глубоких и богатых по содержанию докладов. Помимо вопросов, относящихся к общему положению Русской Церкви как на Родине, так и за рубежом - было освещено много интересных и важных вопросов. Некоторые доклады (Еп. Серафима Венского, потом Митрополита, и Н.Ф.Степанова) подготовили нас к наступлению нынешней эры экуменизма, уже тогда ясно раскрывая представляемую им опасность для Церкви. Собор живо ощущал, что он представляет неотделимую часть Русской Церкви. Он дал как бы новый импульс нашей церковной жизни, который благоприятно отразился даже и на финансовом положении Архиерейского Синода. Благодаря Собору ко времени начала Второй Мировой войны связь с Дальним Востоком и Америкой оживилась как никогда перед тем. Война остановила это развитие.

По сравнению с предыдущими Соборами, Собор 1947 г. получает новые задачи, отвечающие современному положению в мире и изменившемуся составу зарубежной части Русской Церкви.

Из тех Епископов, которые участвовали на Соборе 1938 г, нет в живых уже ни одного. Нет больше еще и бывших тогда в живых членов Всероссийского Церковного Собора, делившихся с нами своим опытом. Нет более священнослужителей со старым дореволюционным опытом. На Собор 1938 г. еще не было ни священников, ни мирян, родившихся вне России. Теперь переменилось и это, и весь окружающий нас мир.

Новые церковные деятели в некоторых отношениях не имеют опыта членов Собора 1938 г.. У них та же любовь к Церкви и к России, но меньше непосредственной связи с ее бытом и культурой, хотя они и блюдут принципиальные начала Св. Руси. С другой стороны, как выросшие за границей, они часто имеют тот практический опыт, которого в 1921 и 1938 годах не доставало иногда их отцам и дедам. Но эта смена поколений местами вызывает в церковной жизни и такие новые пролемы, как незнание многими прихожанами не только церковнославянского, но и русского языка. Этим, впрочем, не ослабляется их преданность родной Церкви. Они чувствуют себя неотделимой частью Русской Церкви; они болеют ее болезнями и радуются ее радостям. К сожалению, мало радостного приходится слышать из России, за исключением сведений о твердости многих в исповедании веры.

Вместе с тем, новый состав нашей Церкви Заграницей менее изолирован от внешних связей с инославным миром, чем это было до Второй Мировой войны. Кризис католичества и протестантизма поэтому в какой-то мере затрагивает и русской общество. Проникновение модернизма в другие Православные Церкви вызывает там реакцию со стороны элементов, желающих сохранить чистое православие. Иногда они ищут его в нашей Церкви и становятся ее членами.

В связи со всем этим и с росом экуменизма и модернизма в окружающей нас среде, перед нами становится ряд бытовых и даже догматических вопросов. Прибавляются пролемы, вызываемые активностью за границей со стороны Московской Патриархии. Она по указанию Советский властей умножает свою иерархию на Западе и старается вторгаться в нашу жизнь.

Наша Церковь Заграницей никогда не отделяла себя от Русской Церкви вообще. Поэтому она высказывала свое суждение о событиях в России не как сторонний наблюдатель, а как свободная часть Русской Церкви, могущая открыто высказывать то, что никто не может объявить во всеобщее сведение на Родине. Вследствие этого, болезни церковной жизни в СССР всегда так или иначе отражались и на церковной жизни за рубежом. Обновленчество, сергианский компромисс - все это получало свой отклик в наших зарубежных проблемах. Теперь к принципиальной стороне, которая являлась перед нами уже при Блаженнейшем Митрополите Антонии, прибавилось активное участие Московской Патриархии в экуменическом движении.

В такой сложной обстановке по-новому становится перед нами целый комплекс принципиальных, догматических и бытовых вопросов, ответы на которые особенно важны для наших растущих поколений.

Верится, что с Божией помощью наш новый Церковный Собор с участием клира и мирян даст ответ на эти вопросы и послужит весьма важным шагом для дальнейшего, подлиинно православного развития нашей церковной жизни.

1974 г.