ДРУГОЕ МНЕНИЕ

Хотя я и не знаю Вашего имени, но прочитав в “Православной Руси” ярко и глубоко поставленный Вами вопрос о ценности сатиры с христианской точки зрения, я захотел поделиться с Вами своими мыслями по этому поводу.

„Смеяться вовсе не грешно над тем, что подлинно смешно", — утверждает Крылов.

Но почему же Христос говорит: „Горе вам, смеющимся ныне"? (Лк. VI, 25). Почему церковное предание, основываясь на Евангелии, категорически говорит, что Христос никогда не смеялся? Почему сатиру — смех — насмешку по преимуществу избрала своим орудием сила зла, подготовившая наступление нынешней великой всеобщей апостазии осмеиванием всего святого? Почему, наоборот, мы почти не встречаем смеха — сатиры, как приема проповеди у святых отцов? А ведь сатира, и притом в отточенных и развитых формах, и легкой насмешки, и глубокого сарказма, была уже хорошо известна древним, судя по произведениям и Горация, и Ювеиала. Почему Гоголь, яркий и талантливый сатирик, так тяготился характером своего таланта с того момента, когда глубже вошел в церковную жизнь?

Может быть просто сатира и насмешка вообще греховны, как греховны ложь, клевета, осуждение.

Но тогда не могло бы быть у людей прирожденного сатирического таланта, так как прирожденные таланты дает Бог, и грехи, как ложь, клевета, осуждение, не могут быть прирожденны.

Не могло бы быть тогда отдельных сатирических блесток в Священном Писании. Например, в Притчах Соломоновых: “Что золотое кольцо в носу у свиньи, то женщина красивая и безрассудная” (Притч. Сол. 11,22). Или у апостола Иакова: “Ты веруешь, что Бог един. Хорошо делаешь, и бесы веруют и трепещут” (Иак. 2,19).

Нам кажется, что эта двойственность объясняется тем, что насмешка — сатира, не будучи греховны сами по себе, вместе с тем не могут быть ценным воспитывающим средством потому, что действуют они на слабую греховную сторону его природы — на его самолюбие.

Пугается насмешки самолюбивый человек по своему самолюбию.

Выражает насмешкой свое отношение к ближнему обычно тот, кто презирает его. А самолюбие и презрение к ближнему являются грехами.

Любовь христианская “не превозносится, не гордится, не злорадствует, все покрывает, всему верит” (I Кор. 13,4-7), а эти все качества несовместимы с насмешкой.

Поэтому сатира — насмешка, не могут быть орудием христианского воспитания и перевоспитания.

Быть может, насмешка может иметь место в нашей христианской борьбе за душу человека в самой начальной стадии, если перед нами человек совершенно уверенный в нормальности и положительности того или иного явления. Поколебать его уверенность, выразив ему насмешкой свое презрение к этому явлению, может быть полезно. Но это презрение ни в коем случае не может переходить в презрение к нему самому. В этом последнем случае оно потеряет всю малую долю своей полезности.

Мне кажется, что этим можно объяснить обе насмешки из Св. Писания, которые я тут привожу.

Женской красоте, перед которой мужская похоть склоняет так много душевных и телесных сил, свойственно превозношение. В этом потоке неоправданного поклонения полезно насмешливое саркастическое слово Премудрого для того, чтобы избалованная красавица услышала, что не все преклоняются перед ее красотой, что от нее требуется еще и рассудительность, а в каких именно формах, это уже без тени насмешки разъясняет ей Премудрый далее многосторонне и подробно.

Человек констатировал свою веру в Единого Бога и успокоился. Решил, что этого совершенно достаточно для спасения и духовно заснул. Его надо вывести из душе-пагубного состояния духовной спячки. Апостол и делает это саркастическим сопоставлением: “хорошо делаешь — и бесы веруют и трепещут”, но не остается в этом тоне а сейчас же переходит к наставлению.

Взвешивая все это, я думаю, что сатира, как и всякое естественное дарование человека, не греховное по существу, может употребляться в христианской проповеди, но будучи тесно связанной с греховным влиянием пренебрежения человека к человеку и воздействуя главным образом опять таки на греховное свойство — самолюбие, сатира в христианской проповеди не может занимать самостоятельного положения, сколько-нибудь центрального, руководящего места, а должна быть единичным эпизодом, начальным приемом, от которого надо тотчас же переходить к положительному нравственному указанию. Сама по себе сатира не может служить делу христианского перевоспитания, потому что не воздействует на положительные стороны человеческой души.

Вот что захотелось мне ответить на ваш яркий, глубокий и так интересно поставленный вопрос.

Да хранит Вас Господь!