Священник Михаил Макеев
Пасха — Исход из рабства

Предлагаемый текст является расшифровкой магнитофонной записи беседы, сказанной о. Михаилом в неделю Ваий 1997 года. Мы приносим извинения нашим читателям за все недостатки, сопровождающие публикацию устной речи.

Сегодня вечером кто-то пропел, кто-то выслушал, а кто-то совсем не слышал замечательную стихиру: "Божественную совершивши четыредесятницу". Четыредесятница — сорокадневный пост — кончилась. Начинается неделя совершенного поста, уже посвященная Пасхе Христовой, которая есть за нас закланный Господь наш Иисус Христос. Страстная Неделя является обособленным праздником, который начинает Пасху как таковую. Пасха началась с воскрешения Лазаря в эту субботу и с последующего Входа Господня в Иерусалим. Пасха в сознании православных христиан издревле означала именно крестную Пасху. Еще в древнейшие времена христиане праздновали даже больше, чем сам день Светлого Христова Воскресения, время страданий и смерти Спасителя — Великую Пятницу. Впоследствии больший акцент стали делать на дне Воскресения, но и сейчас на православном Востоке и Пасха Крестная и Светлое Христово Воскресение воспринимаются как единый замечательнейший и величайший праздник.

Велика радость Искупления, которую подал нам Спаситель наш Господь Иисус Христос через Божественное усвоение нашей человеческой природы и через свои спасительные страдания. Велика потому, что мы, умирая вместе с Ним, умерщвляем наши грехи, умерщвляем наши страсти и, умерев вместе с нашими страстями, грехами, вместе с нашей тленной, падшей человеческой природой, мы одновременно и воскресаем с Ним как новая тварь, Новый Человек. Подобно тому как наша падшая природа была пригвождена ко кресту и через страдания Иисуса Сына Божия и через наше последование Ему, через Крест, точно также мы воскресаем в новой плоти и в новом качестве, в новом существе вместе с ним. Ибо как Христос воскрес в преображенном теле, точно также его последователи будут воскрешены в последний день существования мира сего в новом теле, как новая тварь и как новое существо.

Здесь является основной смысл Пасхи, прообразованный в Ветхом Завете. Какова общность Пасхи ветхозаветной и Новой? Мы знаем, что для древнего еврейского народа Пасха была ничем иным, как воспоминанием бегства Израиля из Египта. То есть днем освобождения избранного народа из египетского рабства. Время правления Иосифа прекрасного как одного из лучших слуг фараона и время древней семитской цивилизации в Египте подошло к концу. Иосиф прекрасный и евреи впоследствии были так хорошо приняты фараоном и находились под его защитой не случайно. В те времена Египет переживал нашествие огромного количества семитских племен — гиксосов, которые к тому временем его полностью захватили. Фараоны той эпохи были семитами. Но ко времени исхода изралитян из Египта, правление гиксосов закончилось. Фараонами вновь стали египтяне, и отношение к бывшим завоевателям, независимо от того, как и зачем они попали в Египет, было не самое лучшее. Все они фактически стали рабами. Сыны Израилевы в Египте в основном занимались изготовлением кирпичей. Они были подневольны, египтяне брались регулировать рождаемость среди сынов Израиливых, уничтожая младенцев мужеского пола. Египтяне стремились полностью ассимилировать избранный народ в своей среде. Существуют отдельные исторические документы, помимо Библии, которые свидетельствуют о таком положении семитов в то время. Итак, Богоизбранный народ был весьма притесняем, находился в жестоком рабстве. Сама психология израильтян уже целиком стала психологией рабов. Поэтому, когда Моисей убивает жестокого египтянина, у его соотечественников не возникает никакого другого желания, кроме как предать Моисея в руки хозяев. Они говорят: "Ты хочешь, чтобы мы также погибли, как тот египтянин? Может быть, ты хочешь убить и нас?" Вот также мыслит человек-раб. Так мыслит тот, кто в течение многих лет обжигал кирпичи и не имеет уже никакой своей воли. Он уже полностью предан своему господину, который еще более мерзок ,чем он сам.

Этот плен израильтян во Египте подобен плену, в котором находится каждый из нас, и каждый народ языческий находился в древности в этом плену. В плену греха, проклятия и смерти. Богоизбранный народ был рабом египтян. И, подобно ему, весь мир находился в плену дьявола. В плену сатаны, который целиком и полностью повиновал его греху, страсти, а следовательно, и проклятью. Как Моисей явился в те времена той личностью, которая извела народ из этого физического рабства у египтян, вот также Спаситель наш Иисус Христос явился для всего мира Избавителем от гораздо более страшного и жуткого рабства. От рабства греху вообще. В голгофских страданиях мы видим образ казней египетских. Когда Моисей изводит Богоизбранный народ из рабства египтян, то для того, чтобы фараон отпустил их, Господь наводит на Египет страшные наказания, знамения, которые устрашают сердце фараона. Такой страшной и жуткой казнью египетской для дьявола были искупительные страдания Сына Божьего. Одна из древних христианских повестей, повесть Никодима или Евангелие Никодима, содержит принятое Церковью предание о сошествии Христа во ад. Князи адские находилисьв страхе и трепете, когда увидели сошедшего в ад Христа. Ад разрушается, смерть перестает властвовать над миром, потому что над миром прекращается власть греха. И происходит освобождение узников, ад стонет, трепещет, отпуская узников из своего чрева. Из Евангелия мы знаем, что, когда Спаситель умер на кресте, великое множество древних праведников появляются как бы живыми в Иерусалиме. Их видят среди народа, и они проповедуют. Это было знаменем того, что ад отпустил всех от века умерших. Мы не знаем точно, каким образом это свершилось: было ли это видением или же действительным, материальным явлением этих людей? Но тем не менее, это знамение для нас являет ничто иное, как окончание власти смерти над людьми.

Подобно тому, как в Ветхом Завете имеется прообраз пасхального агнца, точно также этим пасхальным агнцем уже в образе реальном становится Спаситель наш Иисус Христос. Он является агнцем пасхальным, закланным за нас. Ибо кровь его уберегает нас от смерти. Вспомним книгу Исход — кровью пасхального агнца евреи должны были помазать притолоки своих дверей. Ангел Господень должен был погубить первенцев египетских — в последнее страшное знамение фараону, чтобы он отпустил израильский народ. Кровь пасхального агнца была знаком к тому, что здесь находится не египтянин, а представитель народа богоизбранного. Кровь Христова является, по аналогии, не непосредственно, также избавлением от смерти каждого, приемлющего ее. Она является таким же знамением, дабы мы, подобно первенцам египетским, не были бы поражены гневом Божиим. С другой стороны, это бегство из мира. Израиль становится Богоизбранным народом в полном смысле этого слова после того, как уходит из Египта. Отцы его: Авраам, Исаак и Иаков, имели только предначертание этой Богоизбранности, имели лишь первоначальное знание о том, что Израиль будет умножен подобно звездам на небе и подобно песку у края моря, и вселится в землю обетованную. А после Пасхи новой, которая есть закланный за нас Христос, все народы получили освобождение от египетского рабства. А, следовательно, и возможную печать Богоизбранности. Торжествует уже Новый Израиль, где не плоть, не кровь и не обрезание являются знаком пренадлежности к нему, но причастность к смерти и Воскресению Христовым.

В самом святом крещении смерть и воскресение Христовы являются доминирующими и главными значениями самого этого таинства. Апостол Павел говорит о том, что мы спогребаемся Христу крещением в смерти. Крещение является таинством новой жизни, которое имело прообраз в переходе через море Чермное. Апостол пишет о том, что прошедшие через море Чермное посуху израильтяне — крестились таким образом через Моисея, имели некий прообраз крещения. То новое крещение, которое подал нам Спаситель Иисус Христос, есть одновременно и окончательное исполнение этого прообраза, и, с другой стороны, являясь таинством новой жизни, является и таинством смерти. Ибо сам Спаситель говорит, что если зерно пшеничное, падшее в землю, не умрет, то останется одно, а если же умрет, то принесет много плода. Таинство крещения является образом смерти Христовой, погружаясь в воду, человек вместе с Христом умирает и уподобляется израильтянам, проходящим через море Чермное по его дну во время бегства от фараона. Новый Израиль таким образом пересекает Иордан символический, который является в тоже время более полным по сути своей духовной. Потому что в нем тайна, не видимая для наших глаз, мы становимся причастны к Христовой смерти и Христову воскресению, как говорит об этом апостол Павел.

Именно по этой причине ко дням Пасхи Христовой в древней Церкви всегда было приурочено крещение оглашенных, которые готовились к принятию этого таинства. Было два дня посвященных крещению этих людей. Тех, которые по каким-то причинам не могли ждать, крестили в день воскрешения Лазаря. Это были люди, которые были схвачены, чтобы убить, государственной властью, то есть будущие мученики. Или люди больные, которые могли не дожить до Пасхи. Существует историческое предположение, что это были и дети, рожденные до времени Великого поста, и как раз в этот день было сорокодневное со дня их рождения, и поскольку в Великом посте крещение совершается лишь только при особой необходимости, то вот этих детей крестили в Лазареву субботу. Второе крещение происходило в древней Церкви в день Великой Субботы, непосредственно после слушания литургии, которая совершалась в этот день после полудня. Потому-то на вечерне в Великую Субботу, вспоминаются все Ветхозаветные прообразы таинства Искупления, читается 16 паремий из Ветхого Завета, содержащих все основные предначертания и все домостроительство нашего Спасения. Эти слова Священного Писания должны были напомнить готовящимся ко святому крещению основные вехи истории человечества до пришествия Христа. Основные вехи священной истории, которая являлась прообразом Его славного пришествия и Его искупительных страданий. В первом чтении упоминаются сотворение мира и грехопадение, через это мы получаем напоминание о причине: зачем нужно было Спасение. Читается Исход. И читается именно тот самый отрывок, где описываются казни египетские и рассказывается о переходе египтян через море Чермное. Именно здесь мы должны отметить один очень интересный момент. Каким образом переход египтян через море Чермное — Красное море, по дну его, посуху, связан с грядущим Искуплением? Насколько он является прообразом, знаком святого крещения?

Еще в IX в. преподобный Иоанн Дамаскин написал дивную песнь — канон на Воздвижение Честного и Животворящего Креста. Он видит в переходе израильтян не только образ крещения, не только купель, в которой умирает грех. Как выражался один простой русский святой, из крещальни купели мы сами выходим, а сатана там тонет. Так же связан переход израильтян с Великим Таинством Страданий Христовых, c таинством Креста и святого Воскресения. И вот Иоанн Дамаскин говорит такие слова: " Крест начертав Моисей, прямо жезлом Чермное пресече, Израилю пешеходящу, той же обратно фараоновым колесницам ударив совокупи, вопреки написав непобедимое оружие: тем Христу Богу нашему поим, яко прославися." Иоанн Дамаскин в поистине византийской витиеватой форме излагает тот самый факт, что говорит Господь Моисею: "Простри свой жезл на море". Когда Моисей простер свой жезл на море, то расступилась вода всюду и вместе с Израилем он переходит через море. Таким образом Моисей по велению Божию пресекает движением прямо море Чермное, а перейдя через него, вопреки движением соединяет море над египтянами, над фараоном, то есть фактически начертывает крест на этом море. Вот как истолковывает это Иоанн Дамаскин. Египетские воины, гнавшиеся за израильтянами, тонут в море. И это знаменует как раз потребляемый Крещением грех, который умирает вместе с нами, мы воскресаем, а грех остается мертв. И остается на дне крещальной купели. Именно египтяне — поработители и угнетатели Избранного Народа — оказываются умервщленными на морском дне.

Грех является таким же поработителем и угнетателем нашим, несмотря на то, что он напрямую не пытается нас убивать, избивать, заставлять готовить кирпичи, или регулировать рождаемость наших первенцев, тем не менее он все это делает при помощи нашего ума и нашей удобопреклонной ко греху воли. Он убивает нас нашими желаниями, порабощает нас таким образом, что мы нашему телу и нашим желаниям и хотениям работаем так, как будто они избивают нас бичами. Мы печем кирпичи, точно также как израильтяне, желая все более и более обогатиться. Мы полностью оказываемся рабами наших страстей, если мы преобретаем деньги, то стараемся истратить их на наши страсти, а не на что-нибудь благое. Он увлекает людей на блуд, таким образом ассимилируя род человеческий во Египте, все более и более увлекая в мрак греха людей и их потомство, он вынуждает людей самих регулировать рождаемость средствами убийства младенцев во чреве. Грех поступает с нами также, как египтяне с Богоизбранным народом. Точнее, он поступает с нами гораздо хуже. Мы, в отличие от израильтян, которые ощущали себя в рабстве Египта, которые понимали,что они угнетаемы, считаем себя свободными. Грех делает нас своими рабами исподволь, мы думаем: "Вот я свободен, я делаю то,что хочу делать, вот мое своеволие дает мне возможность сегодня напиться, а завтра собрать вокруг себя гарем, устроить дебош, или просто предаться отвратительным мыслям, не важно, какими они будут. Я владею своим сознанием: сейчас я подумаю, как мучаю, вырываю жилы, убиваю своего врага, завтра я представлю себе полчище гурий, с которыми я развлекаюсь, а на следующий день, предположим, представляю себе, что я властелин этой страны, президент, премьер-министр”. Недаром Отцы Церкви и великие аскеты, преподобные праведники называют такое состояние ума пленением. Как израильтян, уже выведенных из Египта, в пустыне, волновала проблема, что вот они скитаются в безводной пустыне, в которой они изгнанники. “Как хорошо было в Египте, там было мясо, там можно было похлебку хлебать, а здесь у нас похлебки нет. Как хорошо было в Египте, там нам давали хлеб, — хотя, конечно, как псам, наверное, и хлеб-то с соломой, с отрубями, но тем не менее нам там было хорошо, мы там жили сравнительно беззаботно. Как хорошо было в Египте, там не надо было задумываться над своими собственными поступками, потому что твои поступки там хорошо контролировались надсмотрщиком с кнутом, если ты выдавал меньше кирпичей, то он хлестал тебя бичем по спине, а если выдавал больше, то он тебе мог дать лишнюю лепешку. Или можно было стать надсмотрщиком, если сам был уж очень отвратительным и т.д”.

И вот таким же образом мы с вами — новый богоизбранный народ, вышедший из Египта и ныне скитающийся по пустыне, оглядываемся и озираемся назад, и думаем: “Как хорошо было в Египте, вот, пока я не был христианином, мне было все можно, все абсолютно дозволено, а теперь я стал христианином, и мне это нельзя, то нельзя.” Вместо того, чтобы представить, что я теперь свободен от греха, меня порабощающего, что я теперь не являюсь его рабом, мы вспоминаем об этом рабстве подобно тому самому неразумному израильскому народу. Все время в нас возникают самые невероятные желания, которые знаменуют наше возвращение к прежнему рабскому существованию. То мы начинаем приносить чуждый огонь на жертвенник Божий, подобно Дафану и Авирону. Это чуждый огонь наших неверных представлений о Боге, наших молитв, которые нам же становятся во грех. Это чуждый огонь наших страстей, которые мы сами стараемся выдавать за наши благочестивые стремления. Это молитва, выходящая из нашей гордыни. Это благочестие показное, которое мы с вами начинаем приносить на Божий алтарь. Подобно тому как под Дафаном и Авироном разверзлась земля, земля разверзается и под нами. Как бы нам с нашим благочестием и показухой не быть поглощенными землей. И дай Бог,чтобы мы не пошли по стопам этих лжесвященников, Дафана и Авирона, чтобы мы не принесли столь чуждого огня, чтобы быть окончательно поглощенными пучиной пропасти, чтобы оказаться уже вне Богоизбранного народа. Сколько раз мы в пустыне, подобно Богоизбранному народу, строили золотого тельца, которому поклоняемся как Богу, сколько раз мы ропщем, говоря, как и изральтяне говорили Моисею: “Зачем ты вывел нас оттуда? Чтобы мы умерли, умерли от жажды, потерялись в пустыне или были убиты варварами?”. Многажды израилитяне зазирали Моисею: что ты с нами сделал, как было хорошо в Египте. И мы внутри себя озираясь назад, своим внутренним душевным движением говорим самому Христу: "Зачем ты нас увел оттуда, как хорошо было, когда мы были агностиками или язычниками. Как хорошо было, было все дозволено. Ну и что, что мы были рабами, нам было хорошо.”

Давайте подумаем сколько народу из Богоизбранного, прошедшего через пустыню, осталось лежать там по той причине, что они были убиты иноплеменниками, или умерли от жажды, или же гнев Божий поразил их, как Дафана и Авирона, которые возомнили о себе, что они являются служителями истиного Бога. И сколько народа уже впоследствии, к моменту смерти Моисея достигло обетованной земли. Я не знаю, сколько сынов Израилевых полегло во время этого сорокалетнего странствия по пустыне, но вот точно также искупленное Спасителем человечество, подобно ветхому Израилю, пребывает в длительном пути по пустыне. Оно кружится вокруг Хорива, оно еще не достигло Ханаана, потому что земля Ханаанская, которую ожидает искупленное Спасителем человечество, это Новый Иерусалим — Царство Небесное, которое откроется после пришествия Христа. Человечество блуждает подобным же образом и в нем возникают свои Ямври, Яни, Дафаны и Авироны, возникают свои преступники и свои вожди, возникают движения праведные и неправедные, но кто достигнет Ханаана? Кто достигнет земли Обетованной? Это странствие долгое. И это странствие называется несением своего Креста. Каждый из нас, странствующий по пустыне, несет то самое бремя, о котором говорил Спаситель Иисус Христос. На этом пути встречаются многие горькие источники — это всевозможные учения и предания человеческие, которые лишь только через древо Креста становятся для нас приемлемыми и спасительными. Церковь Христова впитывала в себя культуру множества народов, никогда не принимая духовную точку зрения их.Она брала метод, но никогда не принимала эти культуры, не заимствовала ничего духовного. И если происходило такое заимствование, то происходило отравление здравого учения. Происходила гибель данной поместной церковной организации. На этом пути встречаются ядовитые, жалящие змеи — это повседневные наши искушения, которые заставляют нас вопить: “Как хорошо было в Египте, надо назад, тут вот меня гадина кусает, жалит, а в Египте не было гадин!”. Но, подобно тому, как Моисей возносит на шест изображение змея, точно также мы с вами, взирая на древо Креста с распятым на нем Спасителем, исцеляемся от этих змеиных укусов, исцеляемся от этих искушений, избегаем их, и более они не становятся для нас грехом, не влекут нас к погибели. На нас постоянно нападают кочевники — это всевозможные враги нашего Спасения. Они все заставляют нас смотреть назад, но тем не менее, если мы имеем веру подлинную, если мы знаем, Кто ее в нас укрепляет, то эти искушения мы выносим, и земля Ханаанская будет нами захвачена в битве не против крови и плоти, а в гораздо более страшной битве против духов злобы поднебесной. Это брань не против физически существующих народов, это брань жуткая и страшная. Сам Спаситель говорит о том, что Царствие Небесное силою берется. И те, кто прилагают усилие — добиваются его.

И подобно Израилю во главе с Иисусом Навином, пришлось Обетованную Богом землю завоевывать, также и нам прийдется и приходится сейчас завоевывать землю Обетованную постоянной битвой с грехом, постоянной битвой с теми, кто нас томит, с теми, кто нас пытается вернуть назад в Царствие греха. Но наше непобедимое оружие — крест, и наш Вождь — Господь Иисус Христос дают нам такие силы в этой борьбе, которых не было и не могло быть у ветхого Израиля. Потому в конце времен грядет наша победа — и поражение врага. Ибо победа Христова и адово поражение уже свершилось и свершается ныне.